— Ещё десять ударов палкой, всего тридцать, — совершенно равнодушно произнёс Кабан.
— А других, пособлазнительнее, у тебя нет?
— Он пытался повесить на меня свою работу — уборку и кормление восьми голов, а когда я отказался, пригрозил, что отомстит. Что будет, если кто-то из меровенцев, а то и все, охромеют или падуг?
Паука, явно сентиментальностью не страдавшего, от этой картины тошнило. Наконец он развернулся на каблуке и отправил меня за сабельниками — пусть придут и обыщут дом.
Ну и славно. Могут свою бумажку, назначив любую награду, хоть на всех перекрёстках расклеить — искать будут до скончания века. Причём следующего.
Стоящий за конторкой средних лет мужчина в белой рубахе и синем узорном жилете обвёл меня внимательным взглядом. Я вылупилась в ответ честными глазами.