Хотя, подумаешь! Ну, обвинили бедную меня в том, что люблю мужчин, и пусть! Сами извращенцы какие-то! Нашли что инкриминировать! А кого, спрашивается, должна любить юная дева — хомячков, что ли?
Леди, заметив меня, чуть заметно кивнула.
Атаковала без предупреждения. «Чпок!» по макушке, потом по плечу, потом по задранной физиономии с открытым ртом… Последний снаряд оставила на сладкое.
Но всё же выходило, что на Кабанью голову вывалился целый ворох неприятностей, отчего мерзавец наверняка разозлён, недоволен, раздражён и — главное — ищет виноватого. Если я попытаюсь сейчас закатить скандал и предъявить претензии — результат может оказаться непредсказуемым. Вдруг Кабан решит, что рыжих в Сорренте не так уж мало и, если с данной конкретной хлопот не оберёшься, стоит обзавестись другой. Как говорится, «если лорд постоянно называет леди „моя дорогая“, значит, он раздумывает, не поискать ли леди подешевле».
— Стоп-стоп-стоп! — замахала на меня руками тётя. Сегодня она была в оливкового цвета платье с бронзовой отделкой. Смотрелось интересно. — Давай по порядку, но сначала — о герцоге Эл’Дрэго. Чего именно тот требует?
— Очень смешно, да! — обиделся Сейсиль. И задумался: — Но если это устроил герцог, то всё становится на места. Меня проверяют. И это неплохо, потому что соблазну, как понимаешь, я не поддамся, явив тем самым глубину чувств и серьёзность намерений по отношению к их кабаньей светлости. В то же время это говорит о том, что интерес ко мне мерзавец не потерял.