Она заморгала, закусила губу. Казалось, ещё чуть-чуть — и заплачет.
Правда, мы договорились, что господа в штатском сами проведут предварительное расследование, а, найдя кого-то, подходящего под описание, будут брать меня для опознания. Ориентировку мне показали. Я сглотнула — что герцог Ульфрик Эл’Денот узрел своими глазами на балконе, то в приметах и значилось. Включая бронзовые кудри и бледное лицо. Для полноты и целостности образа не хватало только медного таза в руках. М-да, заяви я сейчас, что я — это я, никто ж не поверит!
Ну, у него и выражение лица! Эк челюсть-то отвисла! Надолго запомню… хоть какая-то сатисфакция за моральный ущерб!
Но пора ретироваться, пока меня не поймали на некрасивом деле подслушивания. Хотя назовём это собиранием информации. Но теперь, в свете маячащего в перспективе судебного иска по обиранию пропавшей сиротки, встреча с тётей превратилась из желанной в жизненно необходимую.
— Нет, ведьмой звать не надо, — отозвалась спутница. — Но чеши. А как вернёмся в Кентар, уходи из конюхов в горничные!
Тьери оказался прав — за мной на самом деле следили. И хотя бояться было нечего, всё в моем образе жизни и поведении укладывалось в придуманную легенду о благородной, пусть и не слишком богатой юной леди, приехавшей в Кентар, дабы разузнать о надёжном и притом доходном вложении денег, стало не по себе. Не потому, что следили, — пусть их. А потому, что я должен, обязан был заметить это сам.