– Ты осколок своего мира, я своего. А попугаи… Птицы тоже осколки чего-то. Черный след от старого костра может не помнить о пламени, его породившем, но трава на нем все равно не растет.
– Вот видите! – осевшим голосом произнес Оги. – Тут без нас разного шума хватает, так что хрен с ней, с алебардой этой.
К сожалению, большая часть зажигательной смеси угодила в море, а оставшаяся горела на досках внешней обшивки, где ее легко можно смыть за борт, не дав вызвать пожар. Но даже так попадание вызвало серьезную суматоху на носу, и баллиста противника прекратила огонь.
Понимают, что именно сейчас настало время четких требований, а не пустопорожних разговоров.
Оги дожидался нас в гордом одиночестве, дыша прохладным воздухом из отверстия, которое никогда за всю историю своего существования не использовалось таким образом.
– Похоже, поняли, кто против них. Начали пугаться. – Тук ухмыльнулся.