– Приблизительно четыре местных года. А ты?
– Бесшумно? Ну-ну. Стойте уже здесь все, я сам.
Разумеется, это не означало, что мы можем хором орать кабацкие песни сопровождая свои вокальные занятия битьем в барабаны и дутьем в горны. Все же нас двадцать восемь человек, а ночь – тихое время суток. До стен, где теоретически имеются бдительные караульные, не больше сотни метров в обе стороны. Даже в одиночку можно без труда докричаться. Так что наглеть не стоит.
Подняв голову, увидел рваное облачко, поднимающееся к небесам. Похоже – все, что осталось от преследовавшего нас корабля.
– Какие могут быть возражения у почти бесправного пленника? Просто хочу отметить один момент: в плен я попал во многом благодаря вероломству. Вашему вероломству. Прошу это учитывать и не забывать.
– Я так полагаю, что в моменты, когда с честностью было не очень, тебе доводилось якшаться с не самыми законопослушными людьми и сидеть в темницах?