С помощью привлеченных к погрузке относительно трезвых солдат управились быстро. И с паровозом задержек не возникло, повезло, что его держали под парами. Помощник машиниста знал, какая стрелка за что отвечает, так что искать станционных работников не пришлось.
А это что за яркая птица в этом сером и унылом месте?! Я уже имел сомнительное удовольствие созерцать здешних женщин и впечатления вынес исключительно негативные. Их тут всего лишь два вида. Первый, и он же основной, — «пузатые тумбочки на коротких ножках». Я таких готов терпеть в роли кухарок, но никак не боевых подруг, очень уж вкус привередливый. Со вторыми чуть поинтереснее — хоть и пышки, но жира не настолько уж много, можно простить. Однако здесь, в лагере повстанцев, все они плотно заняты, а некоторые не просто заняты, а заняты небесплатно. То есть сговориться можно, но подобную форму отношений я не признаю. Да и бескорыстные только тем и заняты, что высматривают солдат и офицеров поперспективнее, непрерывно порхая из одной походной койки в другую.
— Заберу кусок провода, чтобы они не смогли сообщить о нас по телеграфу.
Как по мне, местный рабочий класс очень уж скромничает, но кто я такой, чтобы придираться к чужой революции?
— Да, господин Леон, хорошо, надо подождать приказа, так и поступим.
Будь у нас время, еще можно что-то придумать, изыскать резервы. Бросать пост, убегая к следующему, — тоже не выход. И дело вовсе не в том, что это нарушение приказа, который недвусмысленно говорил о тщательной охране дороги в духе «ни шагу назад». Куда бы ты ни подался, везде тебя ждут такие же хлипкие укрепления. Разве что на лошадях уйти в совсем уж далекие дали, вот только животных не хватит даже для местных, не говоря уже о нас. Вот и пришлось выкручиваться с помощью того, что было.