Когда поправил маскировку схрона, уже совсем стемнело, поэтому, подхватив сопровождающего меня везде Смелого, направился к самолету, и через шесть минут мы благополучно поднялись в воздух и на небольшой скорости направились в сторону Романсхорна.
Вернувшись домой, я до самого вечера перебирал списки и просматривал документы на корпорацию, которая принадлежала мне одному. Согласно выданным документам, корпорация оценивалась по трем суднам, коими владела, то есть в полмиллиона канадских долларов, ну или полмиллиона североамериканских. Курс почти одинаков был. Очень неплохо. Так я и просидел в кабинете до полуночи, пока не расписал все планы. С Игорем Николаевичем мы договорились, команды на нем, а вот в офис, включая управляющего, то есть директора, это уже я сам должен набирать.
Шагая по дороге вдоль ограды, я вдруг обнаружил, что довольно продолжительное время задумчиво разглядываю часового, который лениво прогуливался за нею. Это был полицай с винтовкой за плечом. План созрел мгновенно, слишком уж пропойным было у него лицо.
Капитан остался в машине, а я, перейдя на другую сторону улицы, неспешным шагом направился к нужному особняку, который находился за ближайшим углом. Ближе было не подъехать.
– Ты, Женя, в своем репертуаре, – прокомментировал это задумчивый генерал, после чего покосился на пса и сменил тему. – Сын Смелого?
Тот прошел два перекрестка и свернул на тихую улочку. Там вошел в подъезд многоквартирного трехэтажного здания. Я зашел следом, осмотрелся и прислушался. Подъезд был пуст, но наверху звучали шаги. Подойдя к перилам, я посмотрел наверх и, расслышав, как на третьем этаже скрипнула дверь, улыбнулся. Я знал, куда зашел тот. Тихо перепрыгивая сразу через несколько ступенек, я вознесся туда и осторожно потянул на себя одну из трех квартирных дверей. Та не была заперта, так что я застал гауптмана в прихожей в тот момент, когда он снимал сапоги. Рванув к нему, я увел руку, которой он пытался машинально прикрыться, в сторону и ударил его рукояткой пистолета по голове.