Скатившись с дерева, я подскочил к повозке и, подхватив ПТР, две пачки с патронами по двенадцать штук в каждой, пригибаясь под тяжестью – больше пятнадцати килограммов на себе нес, – быстрым шагом направился в обход заставы, стараясь зайти к броду справа, чтобы танки подставили мне левый бок.
Кроме этого он забирал всю мебель, как оказалось, у него была возможность нанять две грузовые машины и вагон до Казани, куда они с женой и переезжали.
Тот встал у ворот, бросая вокруг затравленные взгляды. Выйти он не мог, в калитке стоял наш плотник, который как раз закончил с замерами досок, что лежали на улице, и перегородил дорогу вору, понимающе улыбаясь в густые усы. В руках у него была стамеска.
– Есть новости по Малышу, – сообщил он и после разрешающего жеста занял один из стульев перед столом. – Я отправил за ним двух лучших следопытов из нашей отдельной роты. Он благополучно покинул город. У деревни Тарасова останавливался в лесу и снял с дерева ухоронку. Бойцы разглядели винтовку и мешок. Не уверены, но вроде еще армейский ремень был с подсумками.
Я достал узелок с товаром. Там были кольца, перстни, золотой портсигар, один серебряный и одиннадцать цепочек. Я собирал даже такие трофеи, в жизни все пригодится. Сейчас не до брезгливости и моральных принципов. Время не то.
За двадцать минут мы добрались до моего дома, хотя о чем это я, он еще вчера перестал быть моим. Были у меня причины так поступить, очень веские причины. А то, что я могу погибнуть и родственники останутся без помощи и будут бегать все переоформлять – это так, отговорка. Лучше уж сразу все на них переделать, и пусть живут счастливо.