После стука в дверь в кабинет прошел старшина.
– Я все скажу! – неожиданно вскочил возница и, подскочив к брезгливо отодвинувшемуся от него сержанту, тут же затараторил: – Это преступник, он разоружил меня и забрал оружие! Я председатель Михайловского колхоза Слуцкий…
Поболтав с полчаса, мы расстались и разъехались по дорогам войны.
– Просветили, – кивнул следователь. – Можешь и не пытаться оказать сопротивление, в этом кабинете мы и не таких ломали. И генералы были, цени. К тому же у тебя наручники, и ты ослаб.
– В чем дело? – подошел молодой пехотный лейтенант, так же с интересом меня оглядывая и покосившись на Шмеля.
– Бить будете? – спросил я, с интересом осмотревшись. Наручники с меня, кстати, так и не сняли, это наводило на правильные мысли. В карцере меня подержали, я ослаб, это действительно было так, теперь можно и к жестким методам дознания перейти. К этому, похоже, все и шло.