– С чего это? – даже удивился я. – Ладно бы там брусчатка или асфальт был, клумба мягкая. Максимум переломы. А скорее всего, просто ушибами отделалась и сильным испугом.
– Ну что, салабоны, поняли теперь, что воровство до добра не доведет? – спросил я, бросая рядом штаны одного из парней. Они мне не подходили, были слишком большими по размеру, а так хоть перевяжутся. – Я ведь не простой паренек, а боец разведгруппы Красной Армии с позывным «Леший», выполняю во вражеском тылу ответственное задание по ликвидации украинских бандитов. Вчера в Киеве ликвидировал уже одного такого, так что продолжу работу. Мне еще шестерых уничтожить надо. Устал вчера после работы, уснул, а тут вы меня ограбили. Нехорошо, я доложу руководству о ваших делишках. Сам о вас мараться не буду, но когда наши придут сюда, освобождая территории, суд решит, что с вами делать. В петле ли вы будете бултыхаться, или на исправительные работы отправитесь. Скорее всего последнее, вешать будут только тех, кто сотрудничеством с немцами замарался. Когда в этом году территории освобождали, многих пойманных пособников повесили.
– Спокойно, – скомандовал я, поднимая руки и отпуская рукоятку пистолета, отчего тот повис на указательном пальце. Держал я его за скобу, что прикрывала спусковой крючок.
Крутанувшись на одной ноге, я выбросил в ее сторону другую, отчего баба, схлопотав удар в солнечное сплетение, слегка вознеслась и, пролетев немного и ударившись о закрытую калитку, упала на землю, хрипло дыша.
– Ну что, шпиен, давай изливай свою душу! А то до-о-олго умирать будешь. Давай-давай, говори, вижу, что понимаешь меня!..