– Да я чуть позже, вторым составом, чтобы столовая не полная была.
Потом долгие дни они шли по дорогам с остальными пассажирами этого поезда, к ним примешивались другие беженцы, пока девочки вдруг не обнаружили, что остались одни, вокруг чужие люди. Так они и шли, побираясь и прося покормить в деревнях – некоторые не отказывали, – пока я их не увидел на дороге. У меня даже сердце защемило при мысли, что если бы я не вышел и не увидел их, то мы бы больше никогда не встретились. Случайность, бывает и такое. Но это счастливая случайность.
Вчера мы двигались до самой темноты и пре одолели порядка сорока километров, но дальше двигаться было невозможно, иначе нас бы обнаружили. Мы бросили грузовик – столкнули в очередной овраг, дальше направились пехом, как нам и было привычно. Вечером, когда окончательно стемнело, я отдал приказ встать на ночевку в небольшом овраге и отправил на разведку двух курсантов. Те доложили, что аэродром они обнаружили, но из-за темноты не смогли определить, что именно там расположено. На карте тоже не было пометок, поясняющих, что тут за аэродром, но зато это место пилотом «Шторьха» было обведено кружочком. Это и привлекло мое внимание. Ну а утром, перед рассветом, мы выдвинулись к аэродрому. Тут всего пару километров оставалось, и теперь мы с небольшого, поросшего кустарником и невысокими деревцами холма наблюдали за аэродромом.
– Пирог – это повод, – уверенно ответил я, обернувшись, чтобы посмотреть на въезжающую во двор полуторку с бойцами НКВД. Судя по всему, это была еще одна доставка задержанных.
– Вы из военно-морского флота Российской империи, не так ли? Офицером были?
В комнате, куда привел меня метрдотель, находилось четверо мужчин, чуть позже к нам присоединился тот с шишкой и красным насморочным носом. Как я и ожидал, на меня попытались навесить нападение на сотрудников разведки, говорили, конечно, по-другому, но смысл тот же. Полицейский, что расспрашивал меня, не удовлетворился моим ответом. Судя по его кислому лицу, он понимал, что зацепить меня никак не может.