Когда Немцов зашел в кабинет, было восемь часов утра пятницы двадцатого и я дописывал последние листы рапорта.
В этом месте небольшая складка местности действительно постепенно превращалась в овраг, и, спустившись в него, я побежал дальше. Маршрут уже был сто раз разведан, так что три километра бега, и мы выскочили на дорогу, что пересекала овраг. Укрывшись в кустарнике и держа автомат наготове, я нетерпеливо посматривал на часы, мне должен был попасться хоть кто-то, иначе вторая часть плана полетит к черту.
– Палыч, здорова, – поздоровался я и удивленно спросил: – А чего ты в форме?
– Фиксированные зарплаты будут получать только простые работники и моряки, у последних двойные премии за плаванье в опасных водах. У вас зарплаты не будет.
Я минут десять ждал во дворе, пока они соберутся. Наконец женщины вышли на улицу, и пока они устраивались в повозке, я запер дом и подпер палкой ворота. Все, можно ехать.
– Не успеем с бочкой-то, да и обессилили мы, – покачал головой капитан.