— Это мне, — сказал Леонид Андреевич и взял с дивана маленькую, не больше ладони, панельку. Прочитал написанное.
В общем, космофлотовские поверили. Или сделали вид, что поверили. Но скорее именно поверили, а не сделали вид: о причинах интереса галактов к отсталой планетке никто не подозревал.
— Так ведь у Званцева всё сорвалось? — не понял Славин. — Его люди загадили планету и...
Логичнее всего было бы препоручить вопрос какой-нибудь гильдии. Но гильдейские права король давать разношёрстному сброду не захотел. Поэтому он передал наблюдение за данной публикой коронной страже — слабенькой пока организации, созданной по образцу ируканской охранки, но в будущем имеющей шансы вырасти в полноценную полицию. К коронным стражникам можно было обратиться с прошением и через некоторое время — если повезёт и если удавалось подмазать местного начальника — получить пергамент о том, что податель сего не вор и не беглый, а вольный грамотей, или книгочей. Кстати, именно тогда впервые в официальной лексике появилось само слово "книгочей". Перевод, конечно, приблизительный: арканарское "бугударон", означало что-то вроде "человек книги", без уточнения, читает он книги, пишет сам, или делает с ними что-то ещё. Но, в общем, прослойка как-то оформилась и была даже признана официально.
— Вот именно. Но дядя Яша мог испугаться, глупостей каких-нибудь наделать... В общем, мы представились как ДГБ. С психологической точки зрения это было правильнее.
Нет. Пожалуй, про это я даже здесь писать не буду. Извини, Лена.