Понятное дело, что всё это было проявлениями знаменитой эсторской спеси. Но гонор эсторских аристократов мерк по сравнению с тем, как себя держали эсторские аристократки. Эти с детских лет воспитывались в сознании своей исключительности — и своего долга эту исключительность поддерживать любой ценой. Внешне это проявлялось в своего рода смирении, основой которого была лютая гордыня. Особенно это проявлялось в матримониальных обычаях. За кого бы благородную дону не выдали, она должна была быть безусловно предана мужу, жить его интересами, исполнять все его желания и прихоти, и непременно родить ему хотя бы одного наследника мужского пола. Неспособность выполнить хоть один пункт из этой программы — особенно насчёт потомства — считалась более чем достаточной причиной для самоубийства. Разумеется, изящного, в эсторском духе. Яды и удавка не пользовались популярностью — от этих могло пойти синими пятнами лицо, а в гробу нужно было выглядеть подобающим образом. Принято было вскрывать вены. Не на руках, разумеется — это портило руки — а в паху. Расположение сосудов и детали процедуры эсторская девочка обычно узнавала от мамы. Вместе со способами предохранения от нежелательной беременности. В браке эсторские аристократки были безупречно верны (если, конечно, муж не требовал иного — случалось и такое), но добрачная невинность считалась добродетелью низших классов. Эсторские девушки обычно успевали до бракосочетания изучить премудрости физической любви. Супруг, таким образом, мог не тратить время даром, а сразу получать удовольствие.