— Я понял, не надо про вероятность. А что, мы такое умеем?
Я это к чему? А это я к тому, что даже плохие гипотезы лучше, чем никакие. Плохую гипотезу можно, по крайней мере, проверять. По ходу выяснятся другие факты, из них можно строить новые гипотезы.
Надо сказать, на нас, курсантов, впечатление он произвёл и пыль в глаза пустил. Например, тем, что ходил в смокинге, чёрных брюках с шёлковым лампасом, рубашке с запонками и при бабочке. Чёрной. Мы с нашими селёдками защитного цвета не знали, куда глаза девать. Ещё визитки раздавал. Ну, те самые, знаменитые, нежно-жёлтые, как его кожа. И точным временем. "Рудольф Сикорски. Рабочие часы 9.00 — 20.30". Ну то есть что он хотел сказать — я биологически лидер, я в коллектив не вписываюсь, это под меня коллективы вписываются. Кстати, да, вписываются. С кем только Руди не работал, а рабочие часы у него всё те же.
Понятно, что хочет сказать Абалкин, но формально это не так. Ирландская Республика, Бревия, Австралийский Союз оставались как минимум не менее развитыми и цивилизованными странами, чем ССКР, а по уровню жизни его существенно превосходили.
Славин мне как-то рассказывал про древних полицейских. Которые были до ментоскопов. И вот у них был приём: "злой следователь — добрый следователь". Злой подследственному угрожает, придирается, всячески показывает, что он ему не верит. Добрый, наоборот, подследственного защищает и всё такое. Но работают они исключительно вместе. С целью получить от него нужные показания и обещания. Потому что говорят они, в общем-то, одно и то же. Злой говорит — "не сделаешь, как мы хотим, тебе будет хуже", а добрый — "сделаешь, как мы хотим, тебе будет лучше". Вот как-то так.