— Но тогда должен был быть корабль... — начал Славин.
Бывает, что настоящее имя звучит как прозвище. Мой случай, кстати. "Дядя Яша" — он и есть дядя Яша. Хотя я и правда Яков. Но кажется, будто это прозвище какое-то. Некоторые даже специально интересовались, как меня на самом деле зовут. И удивлялись, когда узнавали, что вот так и зовут. Меня это, кстати, устраивает. Потому что мне своё имя нравится, но, как бы это сказать... не всерьёз, что-ли. Нет у меня к себе пафоса. Хотя, наверное, всё-таки есть, иначе так не написал бы. Ну да ладно, не обо мне речь. Но вот, скажем, Славин. Имя нарицательное, как выражается сам Славин в таких случаях. И в самом деле нарицательное. Помню, один молодой у нас на совещании выступал — красиво так, с длинными периодами, словечки там всякие подпускал, оборотики. Потом встал Комов и заявил: "я с большим интересом выслушал выступление товарища Славина... то есть, извините..." Как все ржали! Бедолага весь красный был, как помидор. С тех пор завёл привычку выражаться как можно лаконичнее. Всё равно получалось манерно, только в другую сторону. Ну да это не мои проблемы.
Да, я знаю о Руди Целмсе больше, чем написал. И существенно больше, чем другие. Потому что у меня особые отношения с одним человеком. Который Целмсом очень интересуется. Ну ты, Лена, поняла.
— Так это ты собирался делать легенду? — Сикорски осклабился. — А не будешь. Поставлю на это дело Каммерера. Ему и дам инструкции. Нет, я даже разрешу ему поучаствовать. Пусть хоть в чём-то поучаствует. А теперь я, с вашего позволения, пойду. У меня много дел.
И поётому на выборную должность я бы за этого Аберкромби голоса не отдал бы. Ну разве что он был бы действительно лучшим. Но это же политика, тут слово "действительно" как-то не очень применимо. Тут критерий субъективный: кого считают лучшим, тот им и является. Так что с таким отношением...
Знаете что? Ну его к псам. Вот есть понятные простые вещи. Например, арканарская история. У меня там всего два эпизода с Малышевым осталось. Или три.