– Я все тебе прощаю… – тихо и торжественно начал я. – Задержанные тобой лица на первый раз отделались внушением. Если захочешь кого-то арестовать вторично, предварительно получи у меня разрешение.
У меня язык присох к гортани. Митька закатил глаза и попытался изобразить аристократический обморок, но не сумел. Деревенщина – что возьмешь?
– Истинно, такой и есть, – серьезно подтвердила Баба Яга. – А для шамаханов или какой другой разной погани – он бог и царь. Я так думаю, что вправду старые люди говорили, будто род шамаханский от Кощея идет. Вроде спутался он в молодости с ведьмами-чертовками, а от тех греховных связей дети народились мелкие да злобные. На головенках рога, позади хвостик махонький поросячьего вида, и обличия разные принимать могут. А уж похотливы – без меры. Вот и плодятся целыми ордами.
В ответ гробовое молчание. Мы переглянулись.
– Брехло ты, Митька, – удовлетворенно крякнул я. – Ладно, поплескай еще, пусть скажут, зачем пожаловали.
– Да ты не сумлевайся, сыскной воевода, мешать не будем! – восторженно завопили из толпы. – Ты токмо скажи, когда терем поджигать, а уж мы пособим. Поможем твоим органам. И пепла не оставим от государевых ослушников!