— Нет, конечно. Ну подумайте сами: у Вандерхузе есть знакомый лаксианин. Можно сказать, друг. Который обещал ему помочь. Кем надо быть, чтобы причинять такому человеку неприятности?
Первый раз пересеклись мы в курительной комнате. Место это спокойное, тихое, ходил туда я и ещё два старичка, из которых уже песок сыпался. Виттель сам не курит, а к нам он впёрся в поисках кофемашины.
По идее, Юрковский должен был добиваться признания себя живым, а доставшийся такой ценой артефакт — собственностью ССКР. Но ему, видите ли, помешали принципы. "Я никогда никого не дурачил, тем более космонавтов", заявил он Жилину. На совершенно справедливое напоминание, что эти самые космонавты собирались от него избавиться, Юрковский ответил в своём стиле — "но они мне поверили".
— Сикорски решил убить, — лежащий на диване Горбовский сделал странное телодвижение. — Формально — имел право. Целмс документ о снятии ответственности подписывал. Хотя, конечно, по нашим распоняткам это слишком. Такие люди, как Целмс, бесценны... Но чего уж теперь-то.
Ладно, пёс бы с ними. Арканар у нас ещё не кончился.
Опять я занимаюсь самооправданием и самокопанием. Извини, Лена. К делу. Только факты.