Извини, Лена, это я так, сугубо для себя записываю.
Чаша из пластыря всё-таки прогорела. Хорошо ещё я вовремя заметил. Потому что потушить горящий пиропатрон невозможно. Я и так жутко рисковал. Больше не хочу.
На Земле всё тихо. Посмотрел новости. Передают в основном об успехах сельского хозяйства в Дальнем Внеземелье. Интересно, кстати, почему именно эта тема навевает такую тоску? Про успехи в космосе — и то интереснее. А вот именно про комбайны, водоросли всякие или там клеточные слои ну просто слышать не могу. Сразу зевота.
Что особенно обидно-то. Ладно там что-нибудь сложное. Хитрое там что-нибудь. Нет же, шланг! Всего-то было нужно — посмотреть этой дуре под днище. А не теоретизировать про глюонный шнур и прочие такие материи.
— И если всё так сурово, почему же вы его в таком случае всё-таки не убили? — продолжал допытываться Валентин Петрович.
— Нет, — сказал Левин, как будто мои мысли видел. — Ты не нанёс мне никакого вреда. Наоборот. Ты принёс мне огромную пользу. Просто ты не понимаешь.