Написал и чувствую: глупость сморозил. У них же нет никакого "где". И "там" тоже нет. Только не в том смысле, что у нас есть, а у них нет, а наоборот. Это у нас "где", потому что у нас нет "везде", а у них есть. То есть даже не "везде", а как бы... пространство — это преграда, а у них нет преград. Тэтан, не постулирующий существования или несуществова
А через неделю на горизонте показались соанские корабли. На них находились орденские воины-щитоносцы. Пьяные и голодные пираты — вина на острове оказалось запасено больше, чем еды, — к тому же лишённые единого командования, дрались как черти, но эффективного сопротивления оказать не смогли.
Пёс, пёс, ну совсем физику забыл. Выберусь отсюда — непременно в учебник нуль-физики гляну. А лучше заново курс пройду. Без СНВ, само собой, на лёгком гипнозе. Ну, чтобы не ляпнуть в компании что-нибудь этакое.
Что для настоящего сына Званцева было бы, наверное, нормально. Но не для Антона. Который — как узнал Левин через Сноубриджа, в антоновой голове хорошенько порывшегося — страдал не от обидного проигрыша, а потому, что поссорился с приятелем. Ну то есть на самом деле с любимым. Конечно, Антон его даже про себя так не называл. Он тогда вообще не понимал, что это за чувства такие, что без человека жить не можешь и хочется умереть.
Вот, кстати, тоже интересный вопрос. Зачем техники пьют в космосе? Ну, кроме того, что это запрещено и можно вылететь из профессии. С другой стороны, а зачем пилоты линейных рейсов летают с отключёнными гравикомпенсаторами? Ну, кроме того, что это риск сломать себе рёбра при неожиданном манёвре и тоже вылететь из профессии? Но вот как-то так сложилось. Техники бухают, пилоты отключают гравикомпенсаторы. Потому что душа жаждет подвига. А других подвигов на таких работах не бывает. Ну, почти. А то, что не входит в это почти — всегда чей-то факап. На преодоление последствий которого иногда уходят тонны героизма, вот только величия ему это не прибавляет.