– О спасении твоей души конечно же, – даже удивился такой постановке вопроса отец Федор. – Мы тут оба взрослые люди и понимаем: в сказочки о возможности открыть зачарованный замок при помощи обломка ложки поверит лишь полный глупец. Очень жаль, что я ознакомился с твоим личным делом так поздно. Но твердо верю – не все еще потеряно, и тебя можно вернуть на путь истинный. Скажи, сын мой, так какие именно силы одолжили тебе демоны?
– Неужели опять вампиры?! – с каким-то обреченным оттенком ужаса в голосе осведомился непонятно у кого Стефан, зажимая в руке извлеченный из специального футляра артефакт мертвой руки. Гладкий и весело переливающийся радужными разводами хрустальный шарик был очень чувствительным датчиком. Разбей его, ороси кровью или просто обдай эманациями сильной магии – и в центральном посту крепости зазвенит сигнал тревоги. Охранные барьеры обычного периметра тревожной группы своей работой на ноги не поднимали, хотя каждый их сигнал и фиксировался. Однако большая площадь территории, множество любителей ночных гуляний, птиц, ураганные порывы ветра и прочая дрянь заставляли сигнальные чары реагировать достаточно часто. И потому проверять их отправлялись обычные часовые. Но вот коли уж и те подадут сигнал тревоги или, напротив, не дадут отмены в течение двух минут… Тогда по крепости действительно разнесется тревожный набат. А к числу жертв войны, скорее всего, добавятся столкнувшиеся с противником первыми караульные. – Кому еще незамеченным пробираться в центр нашей крепости посреди ночи?!
– Спасибо! – не замедлил с благодарностью охранник и зевнул. – О-о-ох! Только спать я все равно хочу. И дура эта все ноет и ноет… Заткнуть ее, может?
Подбитый высотный охотник обнаружился совсем рядом, что, впрочем, было неудивительно. Разведчики бежали, летели и ползли по курсу, которым им навстречу двигалась помощь, а вражеская авиация упорно пыталась их засечь и расстрелять с безопасной дистанции. Только с правильной оценкой последней они поначалу оказались ужасно небрежны. Доказательством этого служила пробитая в нескольких местах гондола, которую сейчас старательно латали, и аккуратная оплавленная дыра в районе парового котла. Ту, впрочем, уже успели залатать какими-то листами железа, однако маленькая квадратная заплатка слишком ярко блестела на солнце, чтобы ее можно было пропустить. Латающие поврежденный корабль матросы засуетились еще быстрее, рявкнула парочка нацеленных вверх зенитных орудий, и сверкнул выставленный на полную мощность магический щит… Однако несколько выстрелов из пушек сверху вниз живо объяснили австрийцам всю неправильность их позиции. Без способности к маневрированию и с крайне скудным доступным арсеналом отбиться от «Воздушной танцовщицы» смог бы ссаженный на землю парящий линкор. Но никак не легкий и хрупкий высотный охотник.
Парящий линкор «Змий» был отличным кораблем. Это было видно даже по его размерам. Длиной целых сто метров, а шириной двадцать, он имел целых четыре палубы и не меньше пяти тысяч тонн водоизмещения… Последний показатель, правда, являлся скорее теоретическим. Летающие в небе суда вне специально оборудованных для них каменных площадок аэродромов приземлялись редко. Но если уж терпели бедствие и снижались, то предпочитали становиться именно на воду. Небольшая, обшитая тонкими стальными листами брони гондола являлась скорее дополнением к мощнейшим левитационным артефактам, наравне с котлом являвшимся истинными сердцами судна. Если выходило из строя хотя бы одно из данных устройств, то второго хватало, чтобы предотвратить превращение владыки небес в железную лепешку после падения с высоты в пару километров на матушку-землю. Но сломать жизненно важные органы «Змия» мог далеко не каждый, ибо помимо прочной чешуи он, как всякая уважающая себя рептилия, имел и острые зубы.