– Однако фамильный артефакт ты использовал без колебаний, – вкрадчиво заметил отец Федор. – Да и в тюрьме действовал решительно… Пусть я пока и не очень понимаю как.
– Иду докладывать начальству. А вы готовьтесь все-таки к штурму. Еще полчасика – и он начнется, – кивнул офицер и испарился, оставив Олега гадать, что он имел в виду. Будет командование спешно проверять имеющиеся под их руководством силы или же само окажется в зоне риска? С одной стороны, высшие чины в армии практически всегда имели личных содержанок… Или обходящихся подчас куда дороже жен. Но, с другой, шансы, что какой-то представитель благородного рода не удержался и принял участие в общем веселье, тоже были весьма высоки. Иллюзий насчет наличия у дворян высоких идеалов, не позволяющих совершать подобное, Олег никогда не питал.
– По-лу-чи-лось, – по слогам, одними губами, прошептал Муслим, на лицо которого постепенно наползала злобная ухмылка. – Я бужу народ?
– Плачь, шлюха, плачь. – Девушку лет эдак двадцати, вряд ли больше, вколачивал лицом в кровать массивный ком металла и плоти, узнать в котором человека удавалось далеко не сразу. Два с половиной метра в высоту, почти столько же в ширину, не меньше пары центнеров массы. Ноги с ясно видимыми под туго натянутой аномально-белой кожей механизмами гидравлики. Выпуклый вперед как киль корабля торс, несмотря на странные очертания и четырехгранной формы ребра, покрытый порослью волос. Лысая голова с несколькими выступающими из нее штырями, отсвечивающая металлом. Единственными более-менее нормальными местами на ней казались глаза и рот. Олегу приходилось частенько видеть обладателей механических протезов, но тут было нечто другое. Магические механизмы не замещали отсутствующую плоть, а сливались с ней. Подобное однозначно могло являться лишь результатом работы кого-то из техномагов высоких рангов. И это значило, что быстро уничтожить телохранителя кого-то из работорговцев могло и не получиться. Не говоря уж про соблюдение при данном процессе минимального количества шума. – Я люблю, когда вы плачете! А скоро ты выпьешь вот это и станешь настоящей сучкой! Мохнатой и с хвостом, за который так удобно держаться, когда натягиваешь вас сзади…
– Идите уж, – вздохнул офицер, который бо́льшую часть своей жизни служил почившему в бозе государству. Чьи руководители в один прекрасный для них день отказались от старых принципов всеобщего равенства перед законом и прикладного рационализма, а после объявили себя новой аристократией. Разумеется, получившей на правление всяческое одобрение свыше. – Все, свободны!