От подступающей дрёмы его отвлекло странное поскрипывание. Звук был такой, как будто кто-то осторожно подпиливал доску.
— Я всё слышал. Сочувствую, — раздался почти что над ухом голос сверчка. Тот, оказывается, выполз из своей щели и снова устроился на прежнем месте, уцепившись за едва заметные неровности стены.
Из толпы послышался свист и топот копыт. Похоже, публика была того же мнения.
Петух, трезвея на глазах, покрутил головой и что-то промычал. Кот предпочёл его понять в отрицательном смысле.
В тот же миг кота отпустило. Мерзкая вонь стала просто мерзкой вонью, но сознание больше не выносила. Кружилась голова, шумело в ушах, но это было и всё.
— Что ещё, неблядь невъебеннорылая? Что вам всем надо, Мать твою Дочь, высируха пердолевая?! — закричал кролик, отрываясь от писанины и яростного угрызания длинной морквы, напоминающей слоновий хер.