— В Директории нас и в самом деле опасаются. Ты не представляешь, сколько мне пришлось заплатить за львикин ребилдинг. Просто потому, что в ихнем ИТИ никто не хотел работать с поняшей. Я решила вопрос деньгами, и то с трудом. Но всё можно изменить, если действовать целеустремлённо. Я веду осторожную политику сближения по многим направлениям. Очень осторожную. Потому что преодолевать… — она задумалась.
— Это невозможно, — прошептала лиса. — Я заразная, вы заболеете…
— И завжди будешь годувати? — киска залезла на стол и потёрлась щёчкой о котову лапу. Базилио с трудом удержался, чтобы не погладить сиротку.
— Спасидо. Но я не буду совокупляться с сырьём для биореактора, — лиса посмотрела в глаза цилиня. — Благодарю за заботу, господин директор, и за то, что сказали мне это лично. А теперь оставьте меня. Я занималась кое-какими гигиеническими процедурами. Извините, я не могу это делать при посторонних.
— Извини, — бросила Бекки, когда сука покинула помещение. — Я не хочу, чтобы это вообще кто-нибудь слышал. Даже электорат. Никаких ушей.
Буратина не заставил себя упрашивать, а тут же протырился к столу и уселся на место спаниеля, занятого размещение таза, над которым вился ароматный парок. Буратина принюхался — пахло луком, варёной морквой, молодой козлятиной и специями. У оголодавшего доширака желудок вспучился, рот затопило слюной.