— Ну да. Она на меня реально запала. Из-за жопы. Они все на мою жопу западают. Мне что её, откусить? — в голосе девушки вновь заиграла слеза, она шмыгнула носом, но сдержалась. — Мы с этой Миррой на награждении рядом лежали. Она мне весь бок вытерла — так прижималась. Я-то эти штуки знаю. И манюту её старую лизать — не буду!
У Буратины приятно кружилась голова. Было такое чувство, что он в своём родном вольере и всех тут знает, а они его. И что они все вместе только что сделали что-то очень-очень здоровское. Это было зыкенски.
— Тогда расслабьтесь и получайте удовольствие. Уверяю вас, никакая лиса в этом отношении не сравнится с Хасечкой. Сейчас она ещё только пристраивается, а вот когда она вас хорошенько изучит, узнает, полюбит — тогда-то вы её оцените по-настоящему… Ну а теперь давайте поговорим о вас. Я очень любопытен. Надеюсь, Карабас вам сказал, что со мной можно быть вполне откровенным? — «можно» прозвучало как «нужно».
— Мы тестируем вещательную систему, — начал он. — У неё есть несколько целей. Первая — информатирование населения…
Шерстяной почесался, обдумывая ответную реплику. Барсук не сказал — «вы не спросили». Это подразумевало бы, что подковник ответил бы. Нейтральное «не интересовался» означало, что он не предпринимал никаких действий, чтобы узнать, как устроена система безопасности переговорного зала.
Из чаши неожиданно брызнул фонтанчик. Базилио отшатнулся — под ехидный козлиный смешок.