Баз ещё раз посмотрел на новоприбывших, покрутил в голове понятия и рассудил так, что неприкосновенность творческой личности не распространяется на её паразитическое окружение.
— Первоход, что-ли? Проваливай. Первоходам тут не наливают, — обезьян стал ещё менее дружелюбным. — Или попроси господ поприличнее — может, угостят. А ты заплатишь. За всех.
Дальше пошла работа с корпусом. Тело Буратины мелко дрожало, как перегревшийся мотор — особенно когда доктор, вскрыв брюшину, занялся кишечником, прочищая его от налипшей изнутри клеточной кашицы. Зато с рёбрами почти не было проблем: они нарастились совсем немного, так что удалять нижние не понадобилось. Лёгкие у бамбуков всегда были хорошие. Из почек вышло по парочке склизких клеточных клубков — обычное дело для первого ребилдинга, сильно нагружающего выделительную систему. В общем, ничего необычного доктор не обнаружил, и, зарастив поверхность бионитью, решил, что нижней частью тела можно больше не заниматься: если там и осталось что-нибудь ненужное, так оно само отвалится.
— Нет, — Джо покачал головой. — Это всё равно будет не то. У тебя есть задание для меня?
«Прочетайте не пабрезгуите» — морщась от слишком яркого света, разбирал Пьеро кривые каракули.
Девушка вдруг впала в ступор. На гладком рыжем лобике нарисовалось что-то вроде складки, знака напряжённой работы ума.