Вконец умаявшаяся поняша пришла в себя, осознав, что лежит на полу, уткнувшись носом в чью-то холодную влажную задницу. Откуда-то изнутри проклюнулось понимание, что это попка Бекки. Потом до блаженствующего после оргазма мозга дотянулась-таки тянущая боль от изгрызенной в кровь холки.
Пользуясь минутной передышкой, он попытался быстренько сообразить, на каком он, собственно, свете, и куды с этого света бечь.
— Я пас, — сообщила мандалайка, достала зеркальце и принялась пудрить рыльце.
— Значит, будет бурая тина… вот и будешь Бураятина… хотя нет, не звучит, пошлятина какая-то. Короче надо. Бура… Буратина. Нормалёк. Надо бы отметить. Ты как насчёт этого дела? — Карло щёлкнул себя пальцем по шее.
— Имел он эту ёлочку… — голоса учительницы и ученицы красиво переплелись, и Пьеро провалился в звенящее облако.
— Пора, девочка, пора, — сказала она. — Или строить из себя будем?