– Да я не помню, – хмуро сказал он. – Мало ли о чем болтали – и когда…
– Тихо, дура! – шикнули на нее. – Это же поэзия, ты что, не понимаешь?! Продолжай, Вован!
Подэпсара вздохнул, помялся для приличия – и решился.
– Вот между лопаток – это я еще могу понять, это синяк от арбалетного болта, – наконец высказался он. – Но ниже… как? И чем? Разве что оглоблей стреляли?
– Это мое, – буркнул он, невольно польщенный. – Я же сюда каждый день бегаю, было время все устроить.
– Писать на стенах туалета, увы, мой друг, немудрено, – меланхолично пробормотала учительница.