— Бывали такие минуты. Сказать правдиво, первые пару месяцев я все ждала, что за мною явятся ваши. Я была уверена, что ты лгал, и все, что ты мне говорил, ты говорил лишь для того, чтобы я указала тебе дорогу из лесу, а потом натравишь на меня своих собратьев и…
— В собор? — уточнил Ван Ален с сомнением. — Думаешь, решение там? Какое?
— Сейчас вернусь, — вздохнул он, направившись к двери. — Услышишь все из первых уст.
— Мнится мне, ты слишком много общаешься с Александером, — покривился Курт. — И набралась от него дурных привычек; в частности — настойчиво присватывать мне малознакомых женщин.
— За час до рассвета здесь же, вы один, — шепнул он едва слышно, через силу и, торопливо отведя глаза, зашагал прочь.
Курт не ответил, подойдя ближе к телу, лежащему прямо на земле у входа в дом. Женщина с заплаканным покрасневшим лицом, нечленораздельно воя сквозь слезы, вцепилась в руку с посиневшими ногтями и не позволяла себя увести; хмурый молчаливый мужчина подле нее лишь безнадежно тянул ее за плечо, уже не пытаясь перебить рыдания бессмысленными утешениями. Лицо покойницы распухло от воды и словно бы выцвело, но даже сейчас было видно, что Нессель не ошиблась — девица и впрямь была молода и при жизни даже привлекательна.