— Вон там, — с заметным облегченным вздохом и плохо скрытым раздражением бросил тот, указав себе за спину. — За этим поворотом, третья дверь.
— И… что теперь? — осторожно спросил Ван Ален.
— И это всё? Что еще он говорил, о чем спрашивал?
— Ведь ты не сказала, в чем твое дело к нему, — кивнув на Курта, пояснил Бруно мягко. — А стало быть, я не мог решать, безопасно ли раскрывать твое присутствие здесь и можно ли позволить посторонним видеть тебя. Ради твоей же безопасности в первую очередь.
— Не прямо тоже. Я вот понимаю даже, почему вы ими заинтересовались: правильные они слишком, если вы понимаете, о чем я. Все у них ладно, все гладко, все складывается… Но такие уж они гладкие, что прям аж скользкие…
— Безвластье, стало быть? — повторил Курт по-прежнему ровно, все так же глядя сразу на всех и ни на кого, и, не дав собравшимся времени придумать хотя бы подобие ответа, коротко, чеканно вопросил: — Кто здесь власть?