Кровь прилила к щекам. А негодование… негодование выплеснулось наружу.
Мне же, пожалуй единственной во всей империи, было известно, что произойдет, если Грэйдовский выродок проникнется чувствами к монашке, и потому…
Трапезу я завершала в гордом одиночестве, слыша доносящиеся из-за стены, а покои его высочества оказались граничащими с данными комнатами, гневные голоса (впрочем, гневался лишь его светлость), раскаты грома, при том, что за окном царила спокойная и безветренная ночь, а сам коридор несколько раз осветили вспышки молнии.
— Хорошо, Янир, - привычно ответил герцог и посмотрел на меня.
— Да! - я раскинула руки, в этот миг больше всего мечтая стать чайкой… или ветром. - О, как бы я хотела уметь летать!
Выйдя, оказалась на террасе с тремя лестницами - вверх, вниз, вправо.