— Мне искренне жаль его высочество, — проговорила негромко.
Невероятная усталость навалилась, лишая сил, желания что-либо доказывать, оставляя ощущение невероятной пустоты.
Я очень долго расчесывала волосы перед сном, стараясь думать о чем угодно, помимо произошедшего. Недоверие герцога, подозрения, граничащие с оскорблением, смерть матроса, труп, уволакиваемый столь грубо, поцелуй лорда Грэйда, о котором не было возможности забыть - губы саднили, покрасневшие и болезненные. И я с ужасом ожидала его возвращения, все более напуганная перспективой исполнения супружеского долга. Долга, который должен быть исполнен. Почему-то все чаще, смерть казалась мне лучшим выходом из положения, представлялась безболезненной и быстрой, моя же дальнейшая судьба ужасала, как при разумном размышлении о ней, так и исходя из собственных предчувствий.
Дверь открылась, резко обернувшись, я увидела выходящего лорда оттон Грэйда…
И мой крик, потонувший во всхлипе, и вмиг ослабевшие ноги, и оторопь, лишившая сил к сопротивлению, и пальцы герцога, сжавшие мои запястья с неимоверной силой, и его ладонь, касающаяся моего тела, скользящая по ногам, недопустимо прикасающаяся, и вновь устремляющаяся в путешествие вдоль моих бедер, и губы… не болезненные, не жестокие, но неимоверно шокирующие и…
— К тебе гости, — внезапно произнесла матушка Иоланта.