- Ладно… потом вернемся к теме, - угрожающе пообещал я, - давай рассказывай, что стряслось?
…Ночью я, почти, не спал. Живот и спина болели… дьявольски.
Отвешиваю легкий полупоклон в сторону Клаймича, усаженного между Щелоковым и Чурбановым. Клаймич доброжелательно улыбается и кивает, хотя ни хрена он мне не рассказывал.
Не находя комментариев для своей тупости, я подхожу к телефону и поднимаю черную трубку.
Я уже перешел на нормальный русский, остановился перед прибалткой и закончил свою тираду, почти, шепотом, гипнотизируя и склонившись к ее лицу, неотрывно смотря прямо в ее ярко-голубые глаза.
Несчастливый стадион! Никогда, за два детства, не был в такой отличной форме, а здесь мое самолюбие жестоко отымели… дважды… бабы!..