– Да первый субчик говорит: «О, Сема, глянь какой у меня клевый спинжак!» – А Сэмэн ему отвечает: «Клевый клифт! Токо в ем шо-то шевелится!» – Тогда первый пугается и спрашивает: «Шо, шо шэвелиця?» – Второй заявляет: «В твой клифт какой-то фраер залез!» – Тогда первый горестно вопит: «Не, ну шо за люди? Эй, ты, фраерок, а ну быро вылазий с моего спинжака!» – То же, в общем. Шо мое – то мое, а шо твое – то тоже мое. Старое бандюгановское присловье.
На место, где предполагалась встреча, выдвинулись едва ли не затемно, надеясь, что если там появятся фрицы или полицейские, то будет это немного позже. Было холодно и сыро, но лучше так, чем припереться самим в засаду. Пробирало до печенок, да еще и дождик принялся моросить. Плащ-палатки помогали сначала, потом стали промокать; немецкие, правда, воду не пропускали, но укрыться ими полностью не получалось – что-нибудь да торчало. И мокло. Так что Семенову с бурятом и потомком пришлось лучше, чем лейтенанту с Бендеберей, но ненамного. Замерзли все, ночи были холодными, да и утро оказалось мозглым. Одна радость – завтрак был, по лесным меркам, роскошный, да и Середа расстарался, был у этого парня талант – еду вкусно готовить. Поваром бы ему быть, а не артиллеристом. Хотя, может, и артиллеристом он был неплохим.
Чудовищное напряжение последних двух суток потихоньку отпускало, наваливалась свинцовая, неподъемная усталость. Очень хотелось завалиться поспать, но Семенов понимал – расслабляться рано, не время и не место. И тикало, тикало в мозгу. Даже на полчаса вырубиться нельзя. Развезет. А это может кончиться печально, хотя у них и есть винтовка с патронами. Одна на четверых.
Попехали дальше, пока солнышко не встало высоко.
Семенов показал на грубой мозолистой ладони неуместно как-то сверкнувшие эмалью и чистым металлом вещички – орден Красной Звезды и какую-то медаль. Орден-то менеджер опознал легко, показывали такие не раз в уголовных репортажах про воров, сперших у очередного ветерана награды, а вот медалька хоть и показалась знакомой (в тех сериалах, что на глаза потомку попадались, именно такая была практически у всех наших солдат и сержантов), но названия ее он не знал. Углядел только две больших буквы «ХХ», тут как сквозануло в голове – римские цифры.