– Ты рот закрой, ворона влетит. Или сорок человек, или – понимаешь, или! – восемь лошадей. А если артиллерийских – так шесть, они покрупнее, артиллерийские-то, – блеснул познаниями Семенов.
Леха не очень сноровисто стал стричь свои курчавые шерстяные залежи, по возможности старательно осматривая каждую прядку, боясь увидеть на волосках только что показанных ему на одежде небольших – миллиметра по три в длину, серо-коричневых полупрозрачных веретенец с лапками на передней части.
– Опомнись, мальчик! Посмотри на них – это же не люди! Ты видишь это? Какая Норвегия? Какие еще правила? Нет никаких правил с этими зверями! Ты что? Или тебе, может быть, их жаль? Отвечать! Этих недолюдей жаль, которые занимают сейчас уже нашу землю?
– А что так мамлей к КВ неровно дышит? – не обратил внимания на тон токарь.
Подошедший дояр что-то сказал, потом потряс Леху за плечо, еще раз – посильнее, а потом врезал мыслителю пару затрещин. Посмотрел пытливо и вдумчиво, словно художник на картину, и влепил еще подзатыльник. Не больно, но как-то отрезвляюще.
– Знайшли її, знайшли! Її водою потягнула! – сообщил он с удовольствием и осознанной гордостью.