Только мне все это было неинтересно. Мне же с немцами воевать пришлось бы. А это страшно, и убить могут запросто. Может, и убили бы, если бы не дядько Олександр. Он с нами в армию пошел, и не просто так, а старшим сержантом. Он служил еще раньше, а потом на курсах был. Он нашим командиром взвода и стал. И спас нас всех, да еще и с выгодой. Как немец в наступление пошел, нас в оборону поставили, только ненадолго – прорвали фронт где-то дальше, и тогда стало совсем страшно, со всех сторон только и слышно слово такое противное, от которого кишки дергаются, – «окружение». А тут примчался какой-то жиденок партийный, на броневике, собрал всех и давай нам голову парить, мол, долг у нас и прочее. А сам все только в сторону, откуда пушки грохают, косится, и на свой броневик. И потом только приказ – мол, роте прикрыть отход, держаться до вечера, потом пробиваться… У меня аж все внутри прямо ухнуло вниз, как сам в прорубь попал. Все, мыслю, пропадем мы тут. Так себя мне жалко стало! Не хочу помирать. Жить хочу! Чуть слезой не пробило меня с обиды.