Дядько Олександр подождал, пока часть громадян утекла, потом отобрал несколько человеков и меня тоже, потому как доверяет. И мы закопали в тупичке окопном «максимы», часть патронов и те винтовки, что убежавшим и пристреленным принадлежали. Смазали все, укрыли – с собой-то тащить тяжело, а может, когда и пригодится.
– Genau! – отозвался тот, что стоял рядом с Семеновым.
– Они сейчас воюют с немцами вроде, – остывая, сказал командир.
– Лихо ты в этом разбираешься, – удивился Семенов.
– Тащ летнант, это когда поляки Москву-то брали? – повернулся к Березкину Семенов.
– Отодвинься в сторону, – буркнул боец, который уже начал ломать себе голову, что дальше делать. По уму полагалось вызвать начкара, но свистка у Семенова не было, как, впрочем, и у остальных партизан, свистеть боец не умел толком, потому получалось – либо пропустить всю эту говшу беспрепятственно или идти сопровождать, но тогда пост придется бросить, что совсем недопустимо.