Впереди шла знакомая девчонка, которая раньше вроде как была при кухне, а потом отбрыкалась и теперь занималась разведкой по деревням, тут же и фамилия девчонки вспомнилась – Дьяченко. Шла девулька спокойно, руки не связаны, веточкой от комарья отмахивается, вид довольный, а вот сзади – три силуэта выдвинулись, мужчины. И все трое – в форме РККА: двое в командирской, а один, последний, вроде как красноармеец. Оружия при себе нет, во всяком случае – на виду.
– Почему нет, – пожал плечами Спесивцев и аккуратно разгладил усы.
– Слушаем дальше то, что будут рассказывать неучаствовавшие, или попы сдували? – опять шепнул, ехидно глядя, Середа.
– Та ни. Мы картошку рыли, никого не трогали. А тут по дороге с того края поля – эти ухари на телегах. Нас увидели – стали стрелять, хорошо не попали ни в кого, но близенько свистнуло. Мы в канаву. Они в цепь – и на нас. Один у телег остался, остальные шустро так к нам. И постреливают на ходу.
Середа кивнул и протянул Семенову пук немецких ремней – видно, поясной с разгрузочными, потому как на нем были подсумки черной кожи, пустая кобура и тяжелый длинный штык. Боец выдернул клинок из ножен, примерился на ходу к удобной тяжелой рукоятке и срубил парой ударов несколько веток. Метла получилась неряшливая, но ее вполне хватило, чтобы разровнять песок на повороте. Если не особо присматриваться – то с первого взгляда и не заметно, что тут мотоцикл вбок ушел. Но это если только не особо присматриваться, самому пришлось все время башкой вертеть во все стороны.
– Порку палками ввели официально. И уже вовсю порют. Разложат на лавке перед людьми, и лупят.