Подхватив ослабевшего товарища под мышки, Леха потащил его в лес, отметив при этом, что бурят опять на дорогу вылез и собирает что-то: следы заметает, наверное.
– И где ты был два дня? – весьма заинтересованно спросила Лилька, оказавшаяся тут же.
– Ты ж говорил, что казаки не русские? – удивился коренастый.
Теперь ехали уже куда осторожнее, выбирая дорожки понетоптаннее, пару деревень объехали по окраине, благо вездеходик бодро пер и по полям и по перелескам. Сидели, нахохлившись, без того дурашливого азарта. Немцев видели несколько раз, два раза пеших – в деревнях, еще грузовик встречный попался да потом четыре телеги с унылыми мешковатыми дядьками. Впрочем, дядьки были все с винтовками, и оружие у них было под рукой, а что мундиры сидели не щеголевато, так тут не танцы в райцентре. Переглянулись и решили не связываться. Как оказалось – правильно, потому как через полкилометра следом за дядьками просквозил, отчаянно пыля, мотоцикл с пулеметной люлькой, на котором перли три бравых ганса. И вот эти мотоциклисты вид имели боевой и дерзкий, да и жестянки всякие у них на мундирах наглядно об этом говорили.
– Знаю, про кого разховор. Так у них там самооборонцы, десятка полтора-два стволов, – нахмурился командир отряда.
– Интересно, каково оно – носить шелковые портянки? – спросил, помолчав, Петров.