Это он сильно ошибался после первого ночлега, что хуже быть не может. Становилось все хуже и хуже, и те ночлеги, когда он спал на постеленных ветках под шинелью, теперь казались верхом уюта. И жратва, которая была с момента попадания в это время, тоже была роскошной. Молоко от пуза – что может быть лучше… Вот сейчас, получив за пару дней два черных сухаря и малюсенький кусочек горького шоколада, он понял простую вещь – всегда может быть хуже. И обязательно будет. То, как немцы совершенно спокойно убивали обессилевших пленных, словно делая скучную, но обязательную рутину, напоминало механическую работу. Вся эта армия нашествия выглядела как один большой налаженный механизм, словно им управлял компьютерный искусственный интеллект. И если бы немцы не потели под солнцем, не злились на оседавшую на них пыль – вполне можно было бы подумать, что это не люди, а киборги какие-то. То, что сзади равнодушно пристрелили такого же парня, как он сам, да еще и тезку, – очень сильно подействовало Лехе на нервы. Хотя вот видел он уже много голых немцев – так вроде не терминаторы, обычные люди. Аккурат за речкой стояли несколько десятков немцев – в касках, кителях, со всем оборудованием, но снизу голых по пояс, явно собирались так через брод идти.