Обрадовался зато Середа и радовался совершенно откровенно. И эта его радость заставила улыбаться стоящих вокруг деревенских, словно волна прошла. И у Семенова душа запела, тихонько, тоненько, шепотом, потому как ужасался он наглости артиллериста и его выходкам, но и радовался тому, как лихо, точно и гладко все у товарища получается. Такое же чувство было у Семенова, когда приехавший из города в их деревню молодой учитель взялся на коньках по первому льду ездить. К учителю боец относился с уважением и благодарностью, тот учил читать и писать не только детишек, но и взрослых – «ликбез» это называлось – и был человеком душевным. И когда он летел по трещащему и гнущемуся под ним речному льду, летел легко и так, что казалось – любой может точно так же, Семенов и радовался за него, и гордился им, и боялся, как бы не провалился смельчак: течение у речки быстрое, не ровен час, ухнет под лед – и помочь не успеют.