— Прошу меня извинить. — Соответствующие интонации, однако, в ее голосе отсутствовали. — Но я плохо себя чувствую и хотела бы прилечь.
И я почувствовала, как Дарел ощутимо расслабился и улыбнулся мне в макушку, обнимая и прижимая к себе.
От волнения у меня пропал голос, и я могла только с ужасом пронаблюдать, как муж (Боги, какое жуткое слово!) приблизился вплотную и поднял руку. Я втянула голову в плечи, но он всего лишь вытащил у меня из волос украшенную бриллиантовой звездой шпильку. Затем другую. Я зажмурилась и вздрагивала всякий раз, когда тяжелые локоны, удерживаемые ими, падали мне на плечи и спину.
В глубине души я мечтала, как сейчас мы окажемся во дворце и выяснится, что эта новость — лишь какой-то хитрый ход. Например, для выведения заговорщиков на чистую воду. И Дейрек лишь снисходительно посмеется над нашим испугом, не меняя стального выражения в серых глазах, а Еления мягко упрекнет его в том, что не поставил детей в известность. И я бы, наверное, простила Императору очень и очень многое, даже, пожалуй, все, лишь бы он оказался жив, а из золотистых глаз исчезло это выражение тоски и хмурой задумчивости.
— Тогда это подождет, — легко отмела сомнения я.
— Я уже думал, вы не придете. — Он широко улыбнулся.