— Не брыкаться, не храпеть, одеяло не перетягивать, — сонно проворчал Янтарь. — Нарушитель отправится ночевать на диван.
Я стукнула его кулаком в грудь, а он тут же поймал мою руку и поцеловал кончики пальцев.
Судя по зависшей в кабинете тишине, в которой звучали лишь мои сдавленные всхлипывания, у огневика приключился шок — плачущей он меня видел от силы пару раз, в первый год моей жизни в Империи. Все остальное время, что он меня знал, я злилась, бесилась, кричала, била попадающиеся под руки предметы, дулась, не разговаривала, язвила, швырялась сосульками, пряталась, избегала его.
— Здесь кто-то очень плохо справляется со своими обязанностями, — пробурчал Янтарь, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться, а когда я ее гордо проигнорировала, нагнулся, подхватил меня под мышки и рывком поставил на ноги.
— Ана! — один из них внезапно прорвал эту тугую пленку.