Выглядел огневик неважно. Он побледнел, под глазами легли тени, на щеках алел лихорадочный румянец, да и золотистый взгляд отливал нездоровым блеском. Грудь и левое плечо были перебинтованы. Только бесовская ухмылка осталась неизменной, хоть и выглядела она сейчас несколько вымученной. Я приблизилась и неуверенно присела на край кровати рядом с ним.