Девушка вымученно подняла на меня глаза, нервно сминая в руках передник.
Я разомкнула ладонь и обнаружила на ней уже знакомый белый платок с коряво вышитыми на нем буквами: «Я и Л».
— Просил его извинить, — буркнул лир Сэндел, пряча глаза.
— Помню, — возразила я, черкая пером на полях, в попытках изобразить какую-то деятельность. — Помню мамин голос, помню папин смех. Помню, как мы играли в прятки в саду, как они читали мне перед сном «Принцессу и дракона». Они сумели мне объяснить перед отъездом, что, возможно, мы не увидимся еще очень-очень долго, поэтому я берегла эти воспоминания. Хоть и не понимала, что значит — очень-очень долго.
— Все? Злость закончилась или слезы? — негромко поинтересовался Янтарь, проводя большим пальцем по моей щеке и стирая застывшую слезинку.
— Не хочу. — Я отложила щетку и принялась заплетать косу.