В голосе петрианца было не больше теплоты и признательности, чем в голосе какой-нибудь из каменных статуй, украшавших фасад кафедрального собора Ордерзее, если бы она вдруг решила заговорить. То бишь звучал он как обычно.
Он оказался в маленьком тупичке на окраине города, под самыми крепостными стенами: по пути в Хог-Вуд маг провел ночь в дешевой гостинице рядом с южными воротами, так что и оказался далеко от центра города. Он вышел на шумные улицы окраин, застроенные непритязательными лачугами и пропитанные ароматами помоев вперемешку с сомнительной кухней мелких харчевен. Будучи прибежищем бедноты, окраины Хогсдальна, как и большинства других городов, тем не менее казались очень живыми. Торговцы, путники, паломники, бродячие артисты, нищенствующие монахи, ремесленники и окрестные вилланы тугими потоками вливались через ворота и растворялись в лабиринте узких грязных улочек.
– Вы не поверите, чар, но я хотел сказать именно это.
– Хм? Верхами. Пришлось реквизировать вилланских ломовых лошадок, хуже скотины для езды не придумаешь, но лучше, чем марш-броском на своих родных. В Пятонке пришлось задержаться, роздали людям часть припасов и приказали двигаться в Под-Замок, а сами поспешили сюда. Конечно, когда мы добрались, все уже было кончено. Недобитки распрягли и увели всех хороших лошадей, но цитаро смогли отбить своих. Мерзавцы де ля Ратты убрались прочь, бросив мертвецов. Вы основательно поработали, примите мои поздравления, но надо было перебить всех.
Голос Невидимого Кулака потонул в оглушительном грохоте.
Она вся вздрогнула, и, подобно старым ранам, в ее теле открылись древние, почти растаявшие, но все еще существовавшие «русла» магических ручейков. Башня взяла толику сил молодого волшебника, впитала, провела сквозь свои энергетические контуры и выплеснула обратно фокусирующим потоком, поддерживая Тобиуса в его деле.