Посреди снегов стояло восьмифутовое нечто, тощее человекоподобное существо изо льда, полупрозрачное и довольно хрупкое на вид. Длинный кривоватый нос, пустые белесые глаза и некое нагромождение ледяных игл вместо волос. Существо стояло неподвижно, глядя куда-то себе под ноги.
– В замке, который вновь облюбовали люди? Я не живу с людьми больше. С тех пор, как они пытались меня убить.
Тобиус прищурился, вглядываясь в пространство. Он не интересовался предметами материального мира и не прослеживал ток энергии в имматериуме, его интересовало иное, а именно – неровности, складки на ткани бытия, которые может заметить только очень острый глаз далеко не каждого волшебника. Тобиус указал пальцем, на кончике которого пульсировало Расщепление, на книжный шкаф.
– А, да! Точно! Господин чар, тут такое дело, – Тобиуса перекосило от столь безграмотного обращения, – какой-то ахо… дрянь какая-то, уж вы меня простите. Это лихо воду мутит, рыбакам нашим сети просто-напросто рвет! Белье у прачек ворует, а еще девок щиплет под водой, паскуда, когда они это…
Тобиус применил совершенно пустяковое заклинание, настолько простое, что любой, даже самый никчемный, неофит смог бы его сотворить, – чары, предназначенные для осушения луж. Тело водяного стало источать пар, и он с ужасом воззрился на свои медленно истончающиеся руки.