Война – это плохо. Подсиживать друг друга атаманы не прекращали никогда, это как-то по умолчанию всеми признавалось. Интриги, подставы – что угодно, но вот открытых боевых действий не велось. На инициатора навалились бы все разом. Вот если как-то иначе… так, чтобы все приличия соблюсти. Тогда вопросов не имелось бы ни у кого.
– Машины эти надо убрать отсюда. Дорога рядом, неровен час, поедет кто-нибудь. Всех живых охранников связать, подлечить – и под замок, чтоб не общались ни с кем и лишнего не болтали.
Шимановский много чего рассказал… даже слишком много!
Особенно когда он заходит на тебя. Пришлось мне как-то наблюдать эту машину в лобовой проекции, когда из-под её пилонов срывались вниз дымные хвосты реактивных снарядов. Не хотел бы я ещё разок увидеть подобное зрелище.
Только что я, сам того не желая, сменил статус всей наталкиной семьи. Прилюдно признал их своими людьми – теми, кому я плачу. При свидетелях.
Вот тут Мирный обращает внимание и на него. И на лице у лопуха появляется загнанное выражение.