— В «Серой Радости»?- спросил Румата с сомнением.
— Да, я с трудом узнал его, когда вчера увидел…
— Я тебе потом расскажу.У тебя глаза совсем-совсем усталые… Что случилось?
— Не пойду,- сказал он. — Не трогайте меня. Я вашего имени не называл.
Под свечами на шведской скамейке сидел Лэн в белой до пяток рубашке и босиком, с толстой потрепанной книгой на коленях. Широко раскрытыми глазами он смотрел на меня,и лицо его было совсем белое и окаменевшее от ужаса.
Он швырнул в меня дохлой крысой и умчался в темноту.