— Ах,Иван,- сказала тетя Вайна, тоже глядя ей вслед,- в наше время так трудно с молодыми девушками! Так рано развиваются, так быстро нас покидают… С тех пор, как она поступила в этот салон…
Коробочка, которую я держал в руке, была почти пуста: в ней осталась всего одна таблетка. Остальные коробочки не были распечатаны. Я кончил бриться и вернулся в спальню.Мне захотелось снова позвонить Римайеру, но тут дом ожил. С легким свистом взвились гофрированные шторы, оконные стекла скользнули в пазы, и в спальню хлынул из сада теплый воздух,пахнущий яблоками. Кто-то где-то заговорил,над головой прозвучали легкие шаги и строгий женский голос сказал: «Вузи!Скушай хотя бы пирожок, слышишь?…» Тогда я быстро сообщил одежде некоторую небрежность (в соответствии с нынешней модой), пригладил виски и вышел в холл, захватив в гостиной карточку Амада.
У поворота дороги от кустов отделилась темная фигура. Жеребец шарахнулся, задирая голову. Румата подхватил поводья, привычно поддернул на правой руке кружева и положил ладонь на рукоятку меча,всматриваясь.Человек у дороги снял шляпу.
— Мы-то не испугались, а только про него ничего не велено. Не пришлось бы убить…
Внутри у него щелкнули контакты, и заиграла музыка. Шипя и посвистывая, он исполнял «Марш охотников». Я смотрел на него и думал, как это глупо и отвратительно,как смешно и страшно одновременно. Если бы я не был межпланетником,если бы я испугался и побежал,он бы почти наверняка убил меня…А ведь здесь никто не мог знать,что я был межпланетником.Никто. Ни один человек. И Римайер тоже не знал, что я был межпланетником…
— Язык простолюдина должен знать свое место.Бог дал простолюдину язык вовсе не для разглагольствований, а для лизания сапог своего господина, каковой господин положен простолюдину от века…